Notes

ПРО ИНФЕКЦИИ

Стафилококки, стрептококки, пневмококки, кишечная палочка, протей, грибки, сотни видов бактерий и вирусов населяют тело человека. Но они лишь иногда и не у каждого индивидуума «действуют» как «патогенные» факторы. Не очевидно ли, что в плане этиологии как учения иногда важнее знать причины недействия, именно для того, чтобы научно понимать действие. В то, же время это действие невозможно понять, разорвав единство макро- и микромира, сделав организм и микроб абсолютно обособленными существами, случайно лишь встретившимися. Между микробами и высшими организмами не только постоянная связь, но и связь внутренняя, необходимая и в то же время изменчивая в ходе эволюции

Животный мир окружен миром микробов. В процессе эволюции возникли различные формы симбиоза, т.е. биологического сосуществования организмов. Это одна из основ существования как видов, так и индивидуумов, т.е. не случайность загрязнения, а закономерная необходимость бытия, взаимная польза в борьбе за жизнь.

Симбионтные состояния и процессы — это не комменсализм (где выгоду получает только гость, т.е. микроб) и не мутуализм, или взаимничество, живых существ, сожительствующих раздельно во внешней среде (муравьи и тли, зебры и страусы). Это и не тот «простой» симбиоз, когда, например, в полостях, и ходах губки поселяются жильцы в виде червей и рачков. Истинный симбиоз предпочитает внутренние коррелятивные и гуморальные связи, т.е. единство в сожительстве.

Если бы перед животным миром стояла альтернатива: абсолютный разрыв с микромиром или приспособление к нему, то инстинкт подсказал бы последнее. В противном случае пришлось бы животному миру все начать сначала, т.е. вновь приобретать все формы иммунитета, вновь закреплять его на протяжении тысячелетий и притом ценой инфекции, т.е. бесчисленных, жертв. Да и можно ли «допустить такое расточительство природы, чтобы считать, что каждое новое поколение начинает все сызнова» (И.П. Павлов в адрес ученых, отрицающих эволюционную необходимость наследственного закрепления некоторых приобретаемых свойств нервной деятельности). Приспособление снимает это расточительство как в плане индивидуальной «защиты», так и в общем плане устойчивости вида, его самосохранения.

Приспособление не гарантирует безболезненности самого процесса приспособления, но это не повод преуменьшать его значение как фактора эволюции и прогресса. Принцип экологической адекватности раздражителей обозначает, что «конечный эффект действия раздражителя определяет не столько, его физическая или химическая характеристика, сколько его физиологическая или экологическая значимость» (Д.А. Бирюков, I960). Другими словами, организм потому реагирует именно на данный раздражитель и притом так, а не иначе, что на протяжении многих поколений этот раздражитель сочетался с полезными для данного вида приспособительными реакциями. Подходя к проблеме этиологии с экологических позиций, т.е. учитывая принцип экологической адекватности раздражителя, необходимо признать, что и проблема этиологии по своему существу является проблемой биологической, эволюционно-исторической. То, что мы обозначаем картиной болезни (совокупность морфологических, физиологических, химических, иммунологических сдвигов), вся динамика болезни имеет глубокий экологический смысл. Эти картины болезни отражают историческую (экологическую) тренированность тех или иных функциональных систем, обусловленную длительным воздействием на организм соответствующих факторов. Брюшной тиф потому не похож на туберкулез клинико- морфологически, эпидемиологически, что обе болезни формировались, с участием разных функциональных систем тела, по-разному обеспечивающих симбиоз, т.е. сосуществование homo sapiens с микроорганизмами того и другого вида.

Сосредоточение брюшнотифозного процесса в кишечнике, в желчных путях также соответствует интересам брюшнотифозной палочки, как сосредоточение туберкулезного процесса в системе дыхательных путей обеспечивает существование туберкулезной палочки в природе. И изменения кишечника при тифе, как и изменения легких при туберкулезе — это не «поражения» по антропоморфно-субъективным представлениям старой этиологии, а закономерное экологическое «сосредоточение» процесса, обеспечивающее существование видов. Из сказанного следует, что этапы приспособительных актов животных отнюдь не замыкаются рамками «нормальных» физиологических отправлений. Приспособительны по своей сущности и все те акты, которые по традиции и привычке мы относим к патологии. На примерах из области инфекционных заболеваний, например тифа, туберкулеза, легко показать, что так называемые патогенетические принципы и механизмы, детерминирующие возникновение и развитие инфекции, отражают не просто случайность «попадания» того или другого инфекта в желудочно-кишечный тракт или в дыхательные пути, а прежде всего закономерность, отражающую экологическую, приспособительную сущность процесса, т.е. интересы обеих сторон.


В этом аспекте должен решаться вопрос и о таком сложном регенеративном процессе, как вторичное натяжение, протекающее с нагноением ран и участием микрофлоры. Постоянное и тесное общение человека с миром микробов создало относительную безопасность даже тяжелых травм, сопровождаемых обширным и грубым разрушением ткани. Эти травмы, как правило, не колеблют естественный иммунитет человека ни к микробам, обитающим на теле, ни к подавляющей массе микробов внешней среды. «Очищение» раны от всего мертвого, чужеродного, т.е. от всего того, что не может быть освоено во внутренней среде организма, происходит с участием не только мощных протеолитических систем собственных клеток организма, главным образом лейкоцитов, но и с помощью не менее мощных ферментных систем разнообразных микроорганизмов, приспособленных к вегетации на мертвом органическом субстрате и могущих расщеплять этот субстрат. Сочетание «интересов» раненого организма «интересов» микроорганизмов внешней среды в процессе вторичного, т.е. биологического очищения раны; находит естественнонаучное обоснование в положении о единстве организма и среды.

Только бактериофобия могла «превратить» заживление через нагноение в пресловутую «гнойную инфекцию» с соответствующими аксессуарами, смысл и значение которых сводится к «попаданию» в рану «вирулентных» микробов.


ПРО РАЗЛИЧИЕ СПБ У РАЗНЫХ ВИДОВ ЖИВОТНЫХ И ЧЕЛОВЕКА

Невозможность получения одного и того же эффекта у разных видов объясняется отсутствием у соответствующих видов «внутреннего основания», т.е. патогенетических принципов и механизмов, необходимых для ожидаемого эффекта действия. Невозможность получения одного и того же эффекта у индивидуумов одного и того же вида свидетельствует о значении индивидуальных (приобретенных, унаследованных, конституционных, например возрастных, половых) условий. Из изложенного выше следует, что самое наличие в организме определенно сконструированных и определенно функционирующих механизмов говорит о возможности или, наоборот, о невозможности развития соответствующих процессов. Эта возможность, как и всякое другое биологическое предрасположение (приобретенное, наследственное), становится действительностью при воздействии соответствующих внешних факторов.

Если физиологические механизмы складываются так, что делают невозможным развитие чего-либо, например данной инфекции, рака и т.п., то преодолеть эту невозможность чрезвычайно трудно или это дается ценой грубых искажений всего профиля физиологической деятельности животного. Правда, и получаемый при этом результат выглядит скорее как артефакт лишь с внешним подобием оригиналу

Опыты с зажимом артерии, обвязыванием почек хлопчатобумажной нитью, выведением почек под кожу, полным или частичным удалением почек, введением в желудочки мозга каолина, двусторонней перевязкой синокаротидного нерва, введением огромных доз дезоксикортикостеронацетата и т.д. позволили получить лишь весьма относительное сходство с гипертонической болезнью. Обычно возникал лишь симптом гипертензии, иногда с гипертрофией сердца.

Положительным выводом из этих отрицательных опытов является лишь новое подтверждение факта, что болезни, в частности и болезни человека, — это принадлежность вида, и никакой опыт, производимый на протяжении индивидуальной жизни животного, не в состоянии пересоздать видовые свойства, закрепленные в эволюционно-историческом плане.





В книге много еще чего интересного, думаю стоит почитать тем, кто заинтересовался.

Вот тут еще есть обзорная статья 2017 года по поводу рассмотрения болезни человека, как адаптации к изменяющимся условиям. В статье кроме Давыдовского упоминаются и многие другие ученые: https://clck.ru/FJnQf